Мокрецов заметил, что собор как был, так и останется в собственности города, но власти передадут его в безвозмездное пользование РПЦ. Чиновник подтвердил, что раньше доходы музея покрывали все затраты на его содержание и реставрацию (а это чуть меньше миллиарда рублей в год), а теперь городу придется его субсидировать. «Последняя реставрация Смольного собора (уже переданного церкви. - Ред.) полностью финансировалась из бюджета», - сказал Мокрецов, желая, очевидно, подчеркнуть, что с финансами у города проблем нет. Но ведь полгода назад Исаакий оставили музеем именно по экономическим соображениям. На вопрос, что же изменилось, Мокрецов уклончиво ответил: «Ситуация, обстоятельства», упомянув передачу Смольного и Сампсониевского соборов.
Вопрос, зачем разрушать экономически успешную систему музея, так и не получил внятного ответа. «Был музей, а при нем храм, а теперь будет храм, а при нем музей», - лаконично сообщили московские гости. Владимир Легойда, председатель Синодального отдела по взаимоотношениям церкви с обществом и СМИ, заверил, что плату за вход в собор РПЦ отменит. А это 90% дохода. Платными будут только экскурсии (подниматься на любимую горожанами и туристами колоннаду Исаакия по-прежнему будет можно). Легойда также удивился комментарию Минкульта, который якобы выступил против передачи собора церкви. «С Министерством культуры мы успешно контактируем, они в курсе», - заявил он. К слову, именно опись музейных ценностей храма составляет главную бюрократическую проблему. Часть из них музей будет вынужден из собора убрать, как, например, самый большой в мире маятник Фуко. Николай Буров уже предложил повесить его в новой строящейся башне «Газпрома». Всего же музейных ценностей в Исаакии - тысячи.
Основная задача, по словам епископа Егорьевского Тихона, - чтобы в центральной части собора шли службы, литургии, чтобы храм стал храмом в полном смысле слова. При этом во время служб туристов в собор предлагают не пускать. Когда же их пускать, если службы будут каждый день? Такое внимание к церковным обрядам противоречит цифрам: по данным музея, в 2016 году на 4 млн туристов, посетивших комплекс, пришлось всего 40 тысяч пришедших именно в храм. Это 0,1%. При этом директор музея Николай Буров в угоду церкви способствовал проведению в храме 600 служб в 2016 году.
На вопрос о том, сохранится ли вообще как учреждение ГМП «Исаакиевский собор» (без собственно Исаакия в составе) и что будет со Спасом на Крови, на который епархия еще весной готова была претендовать, вице-губернатор ответил опять же уклончиво: «Музей останется. Насчет возможной передачи Спаса на Крови никаких заявок и мыслей нет».
«МК» решил узнать у представителей Российской православной церкви и общественности Санкт-Петербурга, что они думают по поводу передачи музея РПЦ.
Всеволод ЧАПЛИН, протоиерей, член Общественной палаты РФ, публицист:
Лично я считаю, что передача Исаакиевского собора Русской православной церкви - правильное решение, странно, что этого не сделали раньше. На данный момент существующий там приход лишен возможности заниматься своей работой в полной мере. Ведь для полноценной деятельности церковной общины богослужений недостаточно. Должны быть и воскресная школа, и социальная служба, и образовательная деятельность, и работа с молодежью. После передачи храма для этого появятся помещения.
Борис ВИШНЕВСКИЙ, политолог, депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга:
На мой взгляд, епархия заявила, что она собирается нарушать федеральный закон, согласно которому церковь берет на себя все расходы по содержанию и реставрации зданий, переданных ей государством. Более того, совершенно неясно, была ли заявка от РПЦ на передачу Исаакиевского собора, которая необходима по закону. Разговоры о том, что об этом говорили патриарх с губернатором, не имеют никакой юридической силы. Мы со сторонниками уже подготовили иск, который подадим в случае официальной передачи собора РПЦ. В данный момент церковь не занимается защитой прав верующих - если бы они делали это, то реставрировали бы полуразрушенные храмы, а не просили передать в их попечение процветающие и самодостаточные объекты. Цель в том, чтобы получать прибыль от деятельности собора, а все затраты на него переключить на государство.
В Петербурге не утихают страсти в связи с просьбой РПЦ передать ей в ведение Исаакиевский собор. Горожане организовали сбор подписей в Интернете под общественной петицией против передачи собора. (На момент публикации материала ее подписали уже свыше 20 тысяч человек). Петербургские депутаты предлагают провести референдум на этот счет.
Вопросы:
Нужно ли передавать Исаакиевский собор РПЦ?
Григорий Ревзин
Если говорить с позиции культуры, сохранности национального достояния, то необходимости нет вообще никакой. Оценить же этот вопрос с религиозной точки зрения мне трудно - я не знаю аргументы РПЦ. Возможно, что Церкви кажется странным совершать службу в музее. Большие соборы де-факто во всем мире являются музеями - это нужно понимать. Наверное, РПЦ важен вопрос управления Исаакиевским собором, причем вовсе не в чисто хозяйственном понимании.
Максим Резник
Это и есть самый главный, фундаментальный вопрос, который вызывает большое недоумение в Петербурге: собственно зачем. Сегодня нет никакой необходимости передавать Исаакиевский собор Русской православной церкви. С точки зрения проведения богослужений в Исаакиевской соборе, интересы РПЦ никак не ущемлены. И этот вопрос «зачем?» не находит ответа с точки зрения интересов религии и веры. Именно поэтому необходимости в передаче Исаакиевского собора нет.
В случае передачи пострадает ли на ваш взгляд памятник культуры и архитектуры?
Григорий Ревзин
Я не вижу оснований для этого именно в силу исключительного положения Исаакиевского собора как памятника архитектуры и культуры. Когда Церковь забирает себе такие памятники, то она обычно стремится сохранить культурную составляющую. Например, в соборе Софии Новгородской, который находится под управлением епархии, прямо в алтаре проводятся раскопки. Конечно, потом священники все переосвещают, но факт остается фактом. Есть музей Троице-Сергеевой Лавры, у которого тоже никаких проблем вроде бы не возникает. Там, правда, есть вопрос хранения икон (просто при музейном и церковном хранении они по-разному хранятся), однако сегодня там появились свои специалисты, которые следят за этим, ведь РПЦ тоже заинтересована в сохранности икон. Так что пока я не вижу никаких оснований для того, чтобы утверждать, что передача Исаакиевского собора РПЦ станет чудовищной утратой для русской культуры. К тому же, по правде говоря, я не вижу сильно большой разницы между Министерством культуры, во главе которого стоит Мединский, и РПЦ. Что одни мракобесы, что другие - какая разница-то.
Максим Резник
Я выражу не только свое частное мнение, но также и мнение очень многих специалистов. В случае передачи Исаакиевского собора РПЦ неизбежно будет ограничен доступ к объектам культуры, культурного наследия - это связано с работой любого культового учреждения, даже если речь идет о такой уважаемой организации, как РПЦ. Так что получается, что с одной стороны, Исаакиевский собор пострадает, так как будет ограничен доступ; с другой же стороны, он ничего не приобретет, так как он все равно останется в ведении государства: слишком дорогостоящий объект. А вот куда денутся сотрудники музейного комплекса «Исаакиевский собор» (а это почти 400 человек, многие из которых посвятили этой работе буквально десятилетия своей жизни) - этот вопрос требует если не ответа, то хотя бы объяснения, которого до сих пор общественность так и не получила.
Почему РПЦ заговорила о передаче Исаакиевского собора только в 2015?
Григорий Ревзин
Я не знаю ответа на этот вопрос. Из того, что я прочитал по этой теме, я ни разу не увидел этого обстоятельства.
Максим Резник
Мне трудно дать ответ на этот вопрос - наверное, его уместнее адресовать непосредственно РПЦ. Однако в Петербурге многие этот связывают с деятельностью нового митрополита Петербургского и Ладожского Варсонофия. С его приходом некоторые хорошие петербургские традиции взаимоотношения РПЦ, общества и власти утрачены. У РПЦ и раньше были, с моей точки зрения, необоснованные претензии на некую эксклюзивность и попытки встать над региональными и федеральными законами. При новом же митрополите эта ситуация вызвала уже крайне много нареканий. Причем это мнение высказывают даже те, кто никогда не был заподозрен даже ни в каком налете на какую бы то ни было оппозиционность.
Михаил Пиотровский в свою очередь заявил уже, что передавать Исаакиевский собор нужно не РПЦ, а Эрмитажу. Как вы оцениваете подобное предложение?
Григорий Ревзин
РПЦ, требуя передачи храмов, пытается обосновывать этот процесс юридически, оспаривая факт национализации. Однако представители Церкви совершенно не учитывают того обстоятельства, что церкви до Революции находились в очень разной собственности: были усадебные, домовые церкви и храмы, а еще было министерство двора, которому принадлежал главный императорский собор. В связи с тем, что это был синодальный период нашей истории, часть храмов была передана в управление Церкви, а часть - нет. И вот как раз Исаакиевский собор оставался на балансе государства, говоря современным языком. Поэтому юридически никаких оснований для передачи Исаакиевского собора РПЦ нет. Что же касается непосредственно слов Пиотровского, то они меня крайне веселят, потому что в сложившейся ситуации это хулиганское заявление, хотя юридически абсолютно корректное. Мне приятно, что Пиотровский на таком посту сохранил эти черты.
Максим Резник
Уж если Исаакиевский собор непременно нужно куда-то передавать, то логичнее, конечно, это сделать в пользу Эрмитажа. Однако я подчеркну, что я не виду никакой острой необходимости в передаче. Ведь за последние годы не высказывалось никаких претензий к деятельности Исаакиевского собора. Да и вообще не следует забывать, что любая передача влечет за собой определенные изменения, потрясения, которые, к сожалению, не всегда носят позитивный характер. Так что я поддержу позицию Пиотровского, если все-таки встает вопрос о передачи Исаакиевского собора. Но скорее всего этим заявлением Михаил Борисович просто входит в дискуссию и высказывает свое скептическое отношение к этой идее.
Удастся ли сохранить Исаакиевский собор как независимый музей, где просто ежедневно проводятся службы?
Григорий Ревзин
Гадать довольно трудно. Но как я понимаю сложившуюся ситуацию, нужно учитывать, например, то, что господин Полтавченко - очень религиозный человек, которые сочувствует РПЦ. И церковь не предприняла бы этих попыток без поддержки губернатора. Однако этот вопрос, как мне кажется, должен решаться на более высоком, федеральном уровне. И как это часто бывает в Петербурге, обе стороны посылают сигналы в Москву. Мне кажется, что Москва хотела бы отмахнуться от всех этих питерских неприятностей, но решение какое-то принять придется: стороны не дадут просто отмахнуться. Если РПЦ достучится до Путина, то тогда, конечно, Исаакиевский собор передадут. Если же президент сохранит нейтралитет, то не видать РПЦ Исаакиевского собора.
Максим Резник
Я много лет был среде тех, кто боролся в Петербурге против возведения пресловутой башни «Газпрома», которая, как мы считали, не принесла бы городу ничего, кроме вреда. И когда мы начинали эту борьбу, нам тоже говорили, что силы неравные, что куда мы лезем и т.д. Однако, как известно, сегодня эта история закончилась в итоге в пользу города и горожан. Поэтому и в вопросе возможной передачи Исаакиевского собора РПЦ я рассчитываю на успех. Но самым лучшим решением было бы - найти для РПЦ способы отказа от этой идее. И как мне кажется, прежде всего должна быть внятно сформулирована позиция первых лиц Петербурга и губернатора, что этот вопрос неактуален и несвоевременен. Я напомню, что несколько лет назад уже говорилось на очень высоком уровне петербургскими чиновниками, что Исаакиевский собор и Спас на Крови являются символами города, поэтому вопрос их передачи РПЦ не может рассматриваться.
ТАТЬЯНА ЧУМАКОВА, ПРОФЕССОР КАФЕДРЫ ФИЛОСОФИИ РЕЛИГИИ И РЕЛИГИОВЕДЕНИЯ САНКТ-ПЕТЕ-РБУРГСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА
Почему именно сейчас РПЦ решила инициировать возвращение храмов?
Я думаю в связи с тем, что поменялось руководство епархии, в марте 2014 года Санкт-Петербургскую митрополию возглавил владыка Варсонофий (Судаков) вместо ушедшего на покой Владимира (Котлярова). До этого владыка Варсонофий руководил новообразованной Мордовской митрополией.
Если говорить о приходской жизни, в центре города действительно не хватает храмов?
Как мне кажется, эти храмы наполняются только на праздники, например, на Пасху или Рождество. Кстати, часто на праздники службы проводятся и в соборах, которые сейчас не находятся в собственности РПЦ МП. Например, тот же Исаакиевский собор открыт на Пасху, и там постоянно проходят службы. Но в обычные дни даже в центральных и популярных храмах, вроде Спасо-Преображенского собора (который никогда, даже в блокаду, не закрывался), не так много людей. Конечно, народ на службе есть, но храмовое пространство вполне вмещает всех прихожан. По наполняемости храмов в праздники нельзя судить об интенсивности приходской жизни, ведь посещение храмов в такие любимые народом праздники, как Пасха и Рождество, еще в советские времена стало для многих (в том числе и нерелигиозных людей) не только религиозной, но и культурной традицией. Поэтому в храмах в эти дни можно встретить даже совсем нерелигиозных людей
В Петербурге с каждым годом храмов становится все больше, в связи с этим становится актуальным вопрос о прозрачности их доходов. Перед кем отчитываются приходы?
РПЦ, как и большинство других религиозных организаций в нашей стране, имеет государственную регистрацию, и имеет юридическое лицо, а значит и регистрацию в налоговых органах. Но официальных данных о бюджете этой религиозной организации нет с конца 90-х годов, поэтому единственное что можно утверждать точно - это то, что бюджет этой организации совершенно непрозрачен, а доходы Патриархии складываются из множества различных источников: от частных пожертвований до доходов, получаемых от такого предприятия как Софрино.
Насколько мне известно, о доходах настоятели отчитываются перед епархией, куда переводится часть заработанных храмами средств, которые в основном состоят из средств, вырученных от продажи свечей и от пожертвований верующих за совершения служб и треб. Сейчас в приходах ведется бухгалтерская отчетность, ведь с 1990г. священнослужители были включены в систему пенсионного фонда Российской Федерации. Но в любом случае большая часть этих доходов недекларируема, т.е. никак не фиксируется.
А вы можете вспомнить случаи, когда в последний раз государство возвращало храмы представителям других конфессий? Например, старообрядцам или протестантам?
Судя по докладам представителей Росимущества, большая часть заявок по возврату имуществу поступает от РПЦ, но заявки подают и представители других христианских конфессий, а также представителей мусульманской и иудейских общин, буддисты. Часть этих заявок удовлетворяется, часть отвергается (в основном, по причине неправильного оформления документов). Староверам и протестантам имущество передавалось, в том числе и в последние несколько лет. Сейчас Русская православная церковь требует передачи здания музея Арктики и Антарктики, в котором до революции располагался приход единоверцев (фактически единоверцы относятся к РПЦ МП, и их число весьма невелико). Важно понимать, что именно «располагался», «принадлежал» мы не можем сказать, поскольку храмы был в ведении церкви, которая была государственной.
Если говорить о католиках, то они у нас традиционно скромнее. Но все, что они просили передать, было передано. И храмы, и католическая семинария Марии Царицы апостолов недалеко от Технологического института. Но они не требуют передачи комплекса зданий Католической духовной академии, которая располагалась на Васильевском острове и которую сейчас занимает Детская больница Марии Магдалины. И есть еще одна проблема, связанная с передачей собственности религиозным организациям: это нехватка средств на содержание переданных объектов. В 2013 году руководство Русской православной старообрядческой церкви обратилось к правительству Москвы с предложением о передаче части комплекса Рогожской слободы городу, поскольку у общины нет средств на содержание.-- И насколько мне известно, Исаакиевский собор постоянно требует значительных средств на реставрацию, которые сейчас полностью покрываются доходами от музейной деятельности. При этом интересы верующих также не ущемляются, поскольку в соборе проводятся регулярные богослужения в приделе, переданном РПЦ.
Как в Европе относятся к использованию храмов для нерелигиозных целей?
Достаточно спокойно. Поскольку сокращается количество верующих, сокращается и количество храмов. И в Англии продаются храмы, и во Франции продаются неиспользуемые здания. Верующие не видят в этом совершенно никакого надругательства над святыней.
Как вы относитесь к идее провести референдум по этому вопросу? Вы бы пошли на него?
Я бы пошла. Я считаю, что правильно спросить мнения горожан. Хотя ответы могут быть разные, совсем не те, которые ожидает Максим Резник. Это зависит от того, как будет подготовлено информационное поле: что будут слышать люди из телевизионных СМИ, как все это будет преподноситься...
ЖАННА КОРМИНА, ПРОФЕССОР САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОЙ ШКОЛЫ СОЦИАЛЬНЫХ И ГУМАНИТАРНЫХ НАУК НИУ ВШЭ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ
Почему, по-вашему, именно сейчас РПЦ решила инициировать возвращение храмов?
Я не вижу здесь какого-то изменения большой церковной политики. Судя по всему, планы по переводу ряда культурных памятников в церковную собственность связаны, прежде всего, с личными инициативами нового Санкт-Петербургского митрополита Варсонофия, которые, конечно, должны были получить одобрение высшего церковного начальства.
Зачем они нужны церкви? Неужели не хватает действующих?
Действующих храмов определенно хватает. Здесь могут быть два объяснения, друг друга не исключающие. Во-первых, церковь хочет быть заметной в публичном пространстве, и передача Исаакиевского собора, который является одним из основных символов Санкт-Петербурга, с этой точки зрения выглядит логичной. Во-вторых, хорошо отремонтированные церковные здания в центре огромного города являются мечтой любого священника, так что могут стать хорошим инструментом в руках нового митрополита для проведения его внутренней епархиальной политики.
Есть ли какая-то статистика по числу православных в Петербурге. Сколько действительно в городе более ли менее воцерковленных людей?
Нет такой статистики. Есть попытки посчитать процент православных по стране, предпринимаемые ВЦИОМ, но по Петербургу мне такие исследование не известны. Вопрос о том, как считать воцерковленных людей, совсем непрост: по частоте причастия? Но как собирать такие данные, если люди могут причащаться не только в своем храме, а там, где придется или захочется? Таких, может быть, до 10 процентов населения. По участию в социальной жизни прихода (в дополнение к участию в литургической жизни церковной общины)? Таких вряд ли насчитается больше одного процента населения.
Есть ли во всей этой истории финансовый интерес со стороны церкви (ведь на поддержание объектов культурного наследия требуются дотации)?
Если церковь владеет объектом культурного наследия, то, насколько я понимаю, поддержание этого объекта в достойном состоянии должно по закону финансироваться из государственных источников и заботиться о нем будет в том числе комитет по охране культурного наследия. То есть церковь получает исторический памятник в свое пользование, но не на свой баланс. Ремонтировать крышу им самим не придется.
Как с использованием храмов обстоят дела в других странах? Используются церковные здания под светские цели?
Да, очень часто. Я как-то жила в маленьком английском городке, где Церковь всех святых стала муниципальным культурным центром, этаким ДК имени всех святых. Но это связано с простой прагматикой - секуляризированное население Англии в церкви не ходит, а содержать старинные здания как-то нужно, поэтому их используют для разных нужд местной общины. Бывают и такие случаи, когда церковь продолжает свое существование, но сдает в аренду часть своих помещений или, в качестве гостеприимной хозяйки, принимает музыкальные фестивали. Кстати, это случается и в Петербурге - на концерты приглашают католические церкви и лютеранские храмы.
Прося о возвращении храмов, верующие часто прибегают к аргументу о том, что эти здания до революции принадлежали церкви. Но ведь и сама церковь принадлежала государству. То есть, как дореволюционная культура отношений государства и церкви применима сегодня с точки зрения писаного и неписаного права?
В принципе все культовые здания и другие ценности можно рассматривать как совместно нажитое имущество, которое государство при разводе в 1918 году, когда началась экспроприация церковных ценностей, оставило за собой, указав, что РПЦ не имеет права на это имущество. Теперь же Церковь утверждает, что это имущество было отнято незаконно и требует его возврата, взывая к исторической справедливости. Не забывая при этом напоминать всем о перенесенных моральных и материальных издержках. Но разводилась церковь с одним государством, терпело страдания от другого, а требует компенсации от третьего.
Как вы относитесь к идее провести референдум по этой теме?
Прекрасная идея. Очень интересно будет посмотреть на результаты референдума. Мне она кажется привлекательной, поскольку референдум мог бы стать своеобразным социологическим опросом. Он показал бы, насколько каждый петербуржец готов предоставить одной религиозной организации право определять лицо города.
О том, что Петербургская епархия обратилась к властям города с просьбой о передаче Исаакиевского собора, стало известно 23 июля. В митрополии также настаивают на передаче Благовещенской усыпальницы Александро-Невской лавры в ведение церкви, а также Собора Воскресения Христова на Крови (Спаса на Крови). Запрос церковь отправила около полутора недель назад, но ответа пока не получила, писал тогда Интерфакс . В епархии заверили, что в случае передачи храм останется открытым для посещения горожан и туристов. Но на запрос РБК Петербург с просьбой подробнее прокомментировать обращение пресс-служба митрополии не ответила.
Председатель комиссии по образованию, культуре и науке Законодательного собрания Петербурга Максим Резник, в свою очередь, на своем официальном сайте , что выступает категорически против передачи собора церкви. «Исаакиевский собор - один из главных символов Петербурга. Он не должен принадлежать какой-то одной, пусть и очень влиятельной организации», - говорит депутат. А его коллега по парламенту, депутат от «Яблока» Борис Вишневский даже направил в юридическое управление ЗакСа проект изменений в закон о передаче религиозным организациям имущества, который установит, что объекты культурного наследия федерального значения религиозным организациям не передаются.
Свою позицию по этому вопросу высказал и директор музея-памятника «Исаакиевский собор» Николай Буров. «Передача Русской православной церкви может негативно сказаться на состоянии Исаакиевского собора. Во-первых, резко замедлятся темпы реставрации, а это очень дорогостоящие работы. Во-вторых, Исаакиевский собор перестанет быть таким доступным для жителей и туристов, как сейчас», - сказал он в беседе с Интерфаксом .
Смольный пока не озвучил свою позицию по этому вопросу, но пресс-секретарь губернатора Санкт-Петербурга Андрей Кибитов
Страсти по Исаакию.
Что происходит?
10 января губернатор Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко объявил о передаче Исаакиевского собора Русской Православной церкви. Собор передается в пользование и управление РПЦ, однако содержать и реставрировать здание планируется за счет бюджета. Это решение вызвало широкий общественный протест. Мы постарались разобраться в ситуации и ответить на вопрос, почему идея передать храм Русской Православной церкви вызывает столько споров.
Кто протестует?
Против передачи Исаакиевского собора РПЦ выступили сотрудники Государственного музея-памятника «Исаакиевский собор» во главе с его директором Николаем Буровым, уполномоченный по правам человека в северной столице Александр Шишлов, Союз музеев России и Санкт-Петербургский союз ученых. 25 января к ним присоединился директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский. В своем письме к патриарху Кириллу он написал, что этот вопрос спровоцировал конфликты в обществе и попросил РПЦ отозвать прошение.
В настоящий момент Русской Православной церкви переданы практически все храмы и иные сооружения, необходимые для возрождения полноценной религиозной жизни в России и речь сегодня идёт о считанных объектах, имеющих знаковое, особое значение не только для церкви, но и для всего многоконфессионального, многонационального российского общества. Мир в душах людей и согласие в обществе важнее любого имущества.
- Михаил Пиотровский , директор Государственного Эрмитажа
В ответ в Епархии Санкт-Петербурга Пиотровскому посоветовали «следить за своим музеем и не устраивать там провокационные выставки».
Более 200 тысяч человек подписали петицию с требованием остановить передачу собора Церкви. Возмущенные жители Петербурга вышли на улицы. 13 января депутат Законодательного Собрания Санкт-Петербурга от партии «Яблоко» Борис Вишневский и несколько его коллег по региональному парламенту провели на ступенях Исаакиевского собора встречу с горожанами, на которой присутствовало около тысячи человек. Через две недели, 28 января, уже 3 тысячи петербуржцев вышли на акцию за сохранение музея. Мероприятие снова прошло в форме встречи с депутатами, поскольку власти города не согласовали проведение митинга.
Акции протеста вызвали недовольство в партии власти. По инициативе лидера местных «единороссов» и спикера Законодательного собрания Петербурга Вячеслава Макарова депутаты попросили генпрокурора и главу МВД наказать протестующих, которые «позволили оскорбить чувства верующих и топтать веру православную». Акцию протеста Макаров назвал «омерзительной» и объяснил, что если бы все ее участники «встали бы на колени перед Исаакиевским собором и стали молиться, то разговор бы шел по-другому». Ранее другой высокопоставленный «единоросс», вице-спикер Госдумы Петр Толстой, и вовсе заявил, что против передачи собора протестуют в основном люди, «являющиеся внуками и правнуками тех, кто вышел из-за черты оседлости в семнадцатом году». Чертой оседлости в Российской империи называли территории, за пределами которых было запрещено селиться евреям.
Почему нельзя «вернуть»
храм Церкви?
Говорить о возвращении Исаакиевского собора РПЦ некорректно, потому что собор никогда ей не принадлежал. После освящения Исаакия в 1858 году управление им осуществляла ведавшая возведением храма Комиссия о построении Исаакиевского собора, получавшая средства из Государственного казначейства. С 1864 года руководство собором перешло Главноуправляющему путями сообщения и публичными зданиями, а с 1878 года – Министерству внутренних дел.
В те годы церковь уже заявляла свои претензии на владение собором. Но специальная комиссия рассудила следующим образом: «собор является крупным памятником государственного достояния, на который истрачено казною свыше двадцати трёх миллионов народных денег и сорок лет труда, а потому и забота о поддержании и сохранении его в должном порядке естественно должна быть в руках правительства».
В 1925 году, когда собор ненадолго оказался под руководством так называемых «обновленцев» (представителей православной церкви, горячо приветствовавших советскую власть и активно сотрудничавших с ее органами), состояние памятника было признано аварийным. Подчеркивая, что церковная община «не способствует сохранению здания собора», начальник Ленинградского отделения государственных реставрационных мастерских Александр Удаленков писал : «Ремонт и поддержание таких художественно-исторических архитектурных памятников мирового значения как Исаакиевский и Смольный соборы посильны только государству». Тот факт, что Церковь и сегодня планирует содержать собор на средства городского бюджета, лишь подтверждает этот вывод.
Таким образом, передача Исаакиевского собора в пользование РПЦ не может считаться реституцией (возвращением религиозным организациям их собственности и имущества, изъятых ранее советским государством) – собор на протяжении всей своей истории находился на попечении государства и рассматривался в первую очередь как памятник государственного значения, а не приходской храм.
Стоит также заметить, что руководство музея не препятствовало совершению богослужений в храме. Более 20 лет здание используется музеем и церковью совместно. В 2016 году в соборе прошло 640 богослужений. Всего в прошлом году Исаакиевский собор посетили 3,85 миллиона человек, при этом лишь 0,8% от всего количества составили прихожане. Поэтому утверждения представителей Церкви о том, что собор используется «не по назначению», выглядят весьма сомнительными.
Юридические аспекты
Здесь все выглядит совсем туманно. По закону о передаче имущества РПЦ (327-ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности») религиозная организация обязана подать соответствующе заявление. Все заявления в недельный срок с момента получения публикуются на сайте Комитета имущественных отношений. Заявления от РПЦ там нет.
Председатель Патриаршего совета по культуре, епископ Тихон Шевкунов подтвердил, что официальное обращение патриарха о передаче Исаакиевского собора пока не подавалось. Тем не менее, распоряжение Комитета имущественных отношений о передаче собора датировано 30 декабря 2016 года, что является грубым нарушением процедуры, установленной федеральным законом. Никакого заявления еще нет, но Смольный уже его удовлетворил.
Приняв официальное решение о передаче РПЦ Исаакиевского собора, петербургская администрация совершила одну из самых больших своих ошибок. Хотят сделать так, чтобы мы, горожане, за счет своих налогов содержали собор, а бесплатно пользоваться им, получая доходы (деликатно именуемые «пожертвованиями» и не облагаемые налогами), будет РПЦ. Чтобы у РПЦ были только права – а у нас только обязанности. Так не получится, господа.
- Борис Вишневский, депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга
В соответствии с законом, при передаче религиозной организации в собственность или безвозмездное пользование объекта культурного наследия, она принимает на себя обязательства по содержанию объекта культурного наследия и по его сохранению, чего РПЦ делать не собирается. Глава юридической службы Московской патриархии Ксения Чернега заявила: «патриархия ожидает, что работы по поддержанию здания Исаакиевского собора после передачи его РПЦ будут вестись за счет государственных субсидий».
Судьба музея
Исаакиевский собор – это не только памятник архитектуры, находящийся под охраной ЮНЕСКО, но и музей. Судьба работников одного из самых успешных музеев России остается под вопросом: это почти 500 человек, работающих на постоянной основе и опекающих свыше 400 тысяч экспонатов музейного фонда. На сегодняшний день ни представители властей, ни РПЦ не поясняют, что ждет сотрудников музея. Вице-губернатор Михаил Мокрецов лишь выразил надежду, что «сотрудники музея не пропадут», поскольку «умеют работать». Председатель Патриаршего совета по культуре, епископ Тихон Шевкунов пообещал создать некое «церковное агентство по организации экскурсий», которое будет отказывать в услугах «воинствующим атеистам».
В Исаакиевском соборе хранится уникальная коллекция экспонатов, включенных в состав Музейного фонда Российской Федерации. Сотрудники музея выражают опасения относительно сохранности экспонатов и дальнейшей деятельности музея под руководством РПЦ.
Предполагается, что музейные фонды будут переданы в пользование РПЦ вместе с собором, и здесь возникают вопросы. Во-первых, действие федерального закона о передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения не распространяется на коллекции Музейного фонда РФ. На каком основании они могут быть переданы РПЦ – не понятно. Во-вторых, неизвестно, будут ли эти экспонаты доступны посетителям музея постоянно или же они будут лежать в хранилищах и будут ли соблюдены необходимые условия для сохранения ценностей?
В соответствии с законом, при передаче религиозной организации музей подлежит выселению из здания с предоставлением другого помещения, в то время как главной культурной ценностью, которую демонстрирует музей, является сам Исаакиевский собор.
Заместитель председателя партии «Яблоко» Александр Гнездилов отмечает, что в июле 2016 года президентом и парламентом незаметно для общества были приняты важные поправки в федеральный закон «О Музейном фонде». Из текста закона исключили статью 15, запрещавшую забирать музейные коллекции из государственной части Музейного фонда. Необходимо не только возвращение этой статьи в текст закона, – говорит Гнездилов – но и четко прописать, что входит в состав Музейного фонда, во многих случаях основой коллекции музея является само его здание, и Исаакиевский собор – яркий тому пример. «На эти особо ценные музейные здания должны распространяться все ограничения закона «О Музейном фонде» без позднейших искажений и недомолвок. Их нахождение в государственной собственности должно быть надежно гарантировано, что защитит общество от распрей и конфликтов, подобных нынешним вокруг Исаакиевского собора», – считает Гнездилов
Финансовый вопрос
Государственный музей-памятник «Исаакиевский собор» – один из самых посещаемых и самоокупаемых музеев в России. Музей не только не получает государственных денег на текущие расходы, но и все работы по реставрации выполняет за счет своих доходов. В прошлом году музей заработал 783 миллиона рублей. Из них он заплатил 100 миллионов рублей налогов, остальные деньги пошли на содержание и реставрацию соборов, входящих в музейный комплекс. Исаакий – часть музейного комплекса, в который также входят храм Спаса на крови, Сампсониевский и Смольный соборы. Доход приносят Исаакий и Спас на крови, полученные средства позволяют содержать Смольный и Сампсониевский соборы.
В 2015 году петербургский митрополит уже обращался в Смольный с просьбой передать собор в ведение епархии, но получил отказ. Прошение не удовлетворили именно по финансовым соображениям. Поскольку РПЦ одновременно отказывалась брать на себя обязательства по реставрации и содержанию собора, администрация Петербурга заявила, что денег на его содержание без дополнительных доходов от посещения музея в бюджете города нет. Однако в нынешнем году власти передумали.
Плату за вход Церковь обещает отменить, что лишит собор основного источника дохода. Вице-губернатор Мокрецов подтвердил, что город будет финансировать содержание и реставрацию памятника. Любопытно, что ни представители Смольного, ни представители РПЦ пока не знают даже порядок сумм, которые придется изыскать. В администрации города честно признались, что «не прорабатывали этот вопрос». Мокрецов заявил журналистам, что подобными расчетами будут заниматься позже.
В последнее время вновь разгораются страсти по поводу передачи Исаакиевского собора Русской Православной Церкви, хотя, казалось бы, недавнее интервью губернатора Санкт-Петербурга Г.С. Полтавченко, в котором он выразил намерение передать храм, поставило точку в этом споре. Однако нет: то здесь, то там проповедуют ополчение против передачи собора Церкви, собираются устраивать всенародный референдум по этому поводу. Чего стоят такие газетные заголовки: «В 2017 году город потеряет Исаакиевский собор!» Как это представляет себе автор? Верующие вынесут на своих плечах гранитные колонны, обдерут позолоту с куполов и растащат по камешку все остальное? Позвольте не поверить, особенно если посмотреть на Казанский или Троицкий Измайловский соборы: они не только стоят на месте, но даже и весьма благоукрасились после их передачи Церкви. Петербург в недавнем прошлом терял храмы по совершенно иной причине. Или православные христиане уже не являются жителями Санкт-Петербурга и лишены своих гражданских прав?
На наш взгляд спорить здесь не о чем. И тем более – нагнетать страсти.
Возьмем правовой аспект вопроса. Существует Федеральный закон РФ № 327-ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности» , определяющий «порядок безвозмездной передачи в собственность или безвозмездное пользование религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в федеральной собственности, собственности субъектов Российской Федерации или муниципальной собственности», принятый Государственной Думой 19 ноября 2010 года, одобренный Советом Федерации 24 ноября 2010 года, подписанный президентом РФ Д. А. Медведевым 30 ноября 2010 года. Буква этого закона недвусмысленна: следует передавать «недвижимое имущество… построенное для осуществления и (или) обеспечения таких видов деятельности религиозных организаций, как совершение богослужений, других религиозных обрядов и церемоний, проведение молитвенных и религиозных собраний, обучение религии, профессиональное религиозное образование, монашеская жизнедеятельность, религиозное почитание (паломничество), в том числе здания для временного проживания паломников , а также движимое имущество религиозного назначения». Исаакиевский собор целиком и полностью подпадает под это определение, и в законе нет списка объектов, не подлежащих передаче Русской Православной Церкви в силу их особенного культурного значения. Так что по букве закона Исаакиевский собор должен быть передан Санкт-Петербургской митрополии Русской Православной Церкви.
Противники передачи Исаакия Церкви подают пример правового нигилизма, апеллируя не к закону, а к предрассудкам толпы
Странно, что с этим законом борются правдолюбивые законники, которые пытаются явить себя блюстителями законностями и борцами за правовое государство и гражданское общество. К сожалению, они сражаются за законность очень избирательно, а в случае с передачей Исаакиевского собора подают дурной пример правового нигилизма, апеллируя не к закону, а к предрассудкам и инстинктам толпы, не к основанной на праве демократии, а к произволу и охлократии. «Dura lex, sed lex» – «Закон суров, но это закон»; «Pacta sunt servanda» – «Соглашения (или законы) надлежит исполнять» – говорят римские пословицы. Почему же законы надо исполнять только по отношению к неверующим, а по отношению к верующим можно придерживаться беззакония, как в памятные коммунистические времена? Они предлагают референдум по поводу передачи собора, хотя есть недвусмысленный текст закона и существуют определенные правила гражданского общества. Может быть, пойдем далее и будем устраивать референдумы по поводу того, ходить ли нам на работу или можно ли переходить улицу на красный свет? В истории России ровно 100 лет назад уже был один год, когда страна жила не законами, а референдумами. Например, солдаты на фронте решали, идти ли им в наступление или нет и вообще находиться на передовой или нет. К чему это привело – понятно: «И Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди». Не хочется думать, что противники передачи Исаакиевского собора добиваются этого, прежде всего – на свою же голову.
Ни император Николай I, ни Огюст Монферран не мыслили Исаакиевский собор как музей
К сожалению, встречаются спекуляции по поводу того, что Исаакиевский собор до революции был-де государственной собственностью и не принадлежал религиозной организации под названием Русская Православная Церковь. Во-первых, для данного закона это безразлично: он рассматривает не характер собственности, а характер изначального назначения. А для Исаакиевского собора изначальное религиозное назначение очевидно: ни император Николай I, ни Огюст Монферран не мыслили его как музей. Они в гробу бы перевернулись от подобного предназначения.
Во-вторых, до революции у нас Греко-Российская Церковь Православного исповедания вся была государственной и император считался главным и верховным защитником Церкви, и если исходить из такой кривой логики, то из захваченных после революции храмов, в изрядном числе превращенных в склады и овощехранилища, нельзя передавать ни один. Государственная собственность ведь. Любители таких демагогических рассуждений не хотят принимать во внимание, что государство было православным и строители Исаакиевского собора были верующими православными христианами. Как гласит принцип римского права, «воля завещателей должна уважаться». Исаакиевский собор завещан нам нашими верующими предками. И их волю мы должны уважать, признавая и восстанавливая изначальное религиозное назначение собора.
Однако противники передачи Исаакиевского собора апеллируют к аргументу доступности культурных ценностей, утверждая, что будто бы собор тогда будет доступен только православным верующим и в него не будут пускать иноверцев и атеистов. Вот уже 25 лет, как Казанский собор из музея стал храмом и с Невского проспекта в него может зайти любой желающий, не платя, кстати, за вход ни копейки. Приходят и католики, и протестанты, и мусульмане, и любопытствующие неверующие – насколько помню, ни одного посетителя не то что не экзаменовали на знание Символа веры, но и о вере не спрашивали: пожалуйста, приходите, смотрите, приобщайтесь. То же справедливо и для других храмов Санкт-Петербурга. Мне неизвестен ни один случай, когда человека не пустили в какую-либо церковь из-за его веры.
А теперь рассмотрим проблему доступности культурных ценностей с другой стороны. Как известно, в православные храмы вход бесплатный: ни в одном из них не продаются билеты за право входа. Ознакомимся с прейскурантом прежнего Музея Четырех соборов. Цена полного билета в Исаакиевский собор – 250 рублей. В храм Спаса на Крови – столько же. В Смольный собор до его передачи стоимость билета составляла 150 рублей, а там, собственно говоря, и смотреть было почти нечего, поскольку все внутреннее убранство, включая уникальную хрустальную балюстраду, было разграблено и уничтожено после 1922 года. Теперь прикинем наиболее распространенные зарплаты по России и по Санкт-Петербургу. Так кто же обеспечивает подлинный доступ к культурным ценностям – государство или Церковь?
В связи с этой проблемой вспоминается Толгская икона Божией Матери, которую практически не видели посетители Русского музея, поскольку она хранилась в запасниках и была недоступна для народа, но которой поклонилось более 30 000 человек после ее передачи Церкви в 2011 году.
Другая проблема – сохранность культурных ценностей. Противники передачи собора пугают нас, что Церковь не сохранит отданные ей культурные ценности в силу отсутствия специалистов, невежества и небрежения к ним клириков. Однако «чем кумушек считать трудиться, не лучше ль на себя, кума, оборотиться?» Общая ревизия по стране показала пропажу 83 000 музейных экспонатов. Так что защитникам музейных ценностей лучше начать с себя. Тем более что, несмотря на большую восстановительную работу, целый ряд храмов Санкт-Петербурга и особенно Ленинградской области до сих пор несет на себе следы трогательной заботы государства и музейных работников об их сохранении. Как, например, храм XVIII века святителя Николая Чудотворца в Русско-Высоцком, который закрыли, разграбили, а потом и предоставили ярости стихий, сняв купола в 1980 году перед Олимпиадой, чтобы не светился храм чрезмерно перед иностранными туристами. В результате сейчас вместо храма – живописные руины, в которых уже успело приютиться кладбище.
А другие уже и не несут следы заботы, как, например, церковь Спаса на Сенной, взорванная в 1962 году, храм Спаса на Водах, взорванный в 1938 году, Знаменская церковь, разрушенная в 1940-м, греческая церковь – храм Димитрия Солунского на Лиговском проспекте (уничтожена в 1962 г.) и т.д. Перечислять можно сотнями. Оставшиеся храмы по большей части были разграблены и лишены своих убранств, полностью или частично. Как Смольный собор, например. Или Казанский собор, лишившийся своего уникального серебряного иконостаса – памятника войны 1812 года, поскольку он был создан из серебра, отбитого казаками у французов.
Убранство собора было расхищено: в 1922 году – во время кампании по изъятию церковных ценностей, в 1929-м – после его закрытия
И Исаакиевский собор – не исключение. Значительная часть его убранства была расхищена в 1922 году – во время кампании по изъятию церковных ценностей – и в 1929 году, после закрытия. Моя покойная бабушка Тамара Васильевна Баканова в молодости, проходя в 1928 году мимо Исаакиевского собора, видела страшную картину: из собора выбрасывали иконы, книги, полотенца, облачения и складывали в кучи. Она потянулась было к одной из них, чтобы взять икону и полотенце, и получила прикладом по рукам. А потом все это подожгли…
Представляю, как возмутились бы свободолюбивая пресса и общественность, если бы священники и верующие вломились, например, в Академию Наук или в Законодательное Собрание, повыбрасывали бы оттуда книги, папки с делами и столы и поставили аналои и иконы. Но почему можно поступать наоборот – прийти в Божий храм, повыкидывать оттуда иконы, поставить маятник Фуко и устроить музей – вначале антирелигиозный, а потом архитектурный? И почему некоторых любителей свободы и права вовсе не коробит подобное ненормальное, абсурдное и беззаконное положение вещей, и более того – они стремятся сей абсурд увековечить?
На одном из фронтонов Исаакиевского собора написано: «Дом Мой дом молитвы наречется». Эта цитата из Евангелия от Матфея (21: 13) значит для нас, прежде всего, следующее: храм должен быть именно храмом, не музеем, не местом для развлечений. Для нас это путь к очевидности, к исцелению от подмен и заблуждений прошлого.
Вспоминаются строки Анны Андреевны Ахматовой, написанные в страшные годы ежовщины:
И вот наперекор тому,
Что смерть глядит в глаза,
Опять по слову твоему
Я голосую за.
За то, чтоб стала дверью дверь,
Замок опять замком,
Чтоб сердцем стал угрюмый зверь…
Если мы хотим обезопасить себя от репрессий и беззаконий прошлого, то необходимо восстановить историческую справедливость – вернуть Церкви то, что некогда было беззаконно у нее похищено и отторгнуто, – и прежде всего храмы.
И добавим. Евангельская цитата на фронтоне Исаакиевского собора восходит к пророчеству Исаии, в котором говорится: «Дом Мой дом молитвы наречется для всех народов» (Ис. 56: 7). Исаакиевский собор действительно принадлежит всему человечеству, но это всечеловеческое призвание он может осуществлять только в христианском, только в православном контексте, в котором он и был построен, ибо он создан в конечном счете для Богочеловека и Всечеловека – Христа. При недолжном использовании он становится, по скорбному выражению Евангелия, «вертепом разбойников», каковым он в особенности был в 1930-е годы в качестве антирелигиозного музея.
Исаакиевский собор не только архитектурная доминанта, это еще – и прежде всего – доминанта духовная
Храм должен исполнять свою сакральную функцию – быть местом молитвы, примирения Бога с человеком и человека с человеком, местом собирания народа Божия и народов России, и шире – всего человечества. Исаакиевский собор не только архитектурная доминанта, это еще и доминанта духовная, определявшая некогда и отчасти определяющая и ныне духовное измерение государства Российского, а может быть, и судьбы мира. По выражению замечательного русского писателя Серафима Ильича Четверухина, без молитвы, без богослужения храм – труп. Набальзамированный, но бездыханный. Душа храма – молитва. На наших глазах погибало немало храмов даже не от злобы, а от равнодушия, оттого, что в них не молились и за ними не присматривали. Если мы хотим, чтобы Исаакий зажил полной жизнью, то его необходимо передать Церкви.
И последнее. Некоторые из тех, кто ратует за музейный статус Исаакиевского собора, и не скрывают, что их цель – не сбережение культурных ценностей, а борьба с христианством и с Русской Православной Церковью. Этих геростратов можно только пожалеть, потому что ничего, кроме борьбы, пафоса дискредитации и уничтожения, у них за душой нет. Был бы кому-нибудь известен Губельман-Ярославский, если бы он не был главой Союза воинствующих безбожников? Кстати, он умер с горя после роспуска Союза: жизнь потеряла для него смысл. Этим людям нужны великие потрясения. А нам нужна Великая Россия. С величественным ХРАМОМ – Исаакиевским собором.
